Любовь Лазарева

Награждена орденом "Знак Почёта" за выдающиеся заслуги в развитии армянского советского искусства и литературы и в связи с декадой армянского искусства и литературы в гор. Москве (27.06.1956).

Умерла в 1990 году.

В 1937-1964 годах - солистка Ереванского театра оперы и балета им. Спендиарова.

Фото - http://inieberega.ru/files/imagecache/scale/3_248.jpg
_____________________________________________________________________________________

Любовь Лазарева - одна из пионеров армянского оперного и джазового искусства

http://inieberega.ru/node/550 Бахчинян Арцви

Любовь Лазарева - одна из пионеров армянского оперного и джазового искусства
У истоков оперного и джазового искусства в Армении, среди десяткoв имен, свое достойное место занимает имя Любови Викторовны Лазаревой (1909–1990) – певицы украино-русского происхождения. Интерес к жизни и творчеству этой артистки у меня возник после прочтения неизданных мемуаров ее первого мужа – инженера Константина Кечека (1907–2000), которые публикуются в этом номере «Иных берегов». Записи певицы, к сожалению, не сохранились, но благодаря архивным материалам, газетным статьям прошедших времен и воспоминаниям родных удалось воссоздать портрет этой женщины…

Она же – Любовь Прудченко

Дата рождения будущей певицы – 30 сентября 1909 года, место – город Царицын (ныне – Волгоград). Ее семья, по фамилии Пруд­ченко, по отцу происходила из Украины, мать же была русской. Отец семейства, Виктор Иванович Прудченко, до советских времен был мелким чиновником в полиции и управлял сахарным заводом, где на старости лет служил ночным сторожем. Мать же, Татьяна Георгиевна, по воспоминаниям будущего зятя, была за­бот­ли­вой и энергичной хо­зяйкой, «словно прототип Пульхерии Ивановны из “Ста­­ро­свет­ских по­ме­щи­ков”…. которая вся жила не для себя, а для своих детей». А детей у нее было целых семеро – пять дочерей и двое сыновей. С 1920-х годов семья жила в городе Бори­со­глебске Там­бов­ской области, в маленьком одноэтажном домике с небольшим са­ди­ком, об­несенным за­бор­чиком из штакетника.
Способности Любы Прудченко к пению проявились еще в юношеском возрасте, (девочка выступала в церковном хоре). Ей было 19 лет, когда ее послали в Ленинградское музыкальное училище по классу вокала, где она училась у педагога О. Н. Нардуччи. Люба одновременно участвовала в хоре одной из уцелевших не­боль­ших церквей на Пет­роградской стороне, а также ра­ботала в постановке «Цирк под водой» в ле­нин­град­ском цирке. «Это бы­ла довольно сен­сационная одноактная пье­са с романтическим содержанием, по ходу пье­сы показывались цирковые номера на воде (для этого на арене цирка был уст­роен бас­сейн), соп­ро­вож­даемые музыкой и хоровым пением. Она имела гро­мад­ный ус­пех и шла дол­гое время. Любе приходилось очень много работать между цирком и цер­ковью, что всегда служило предметом наших шуток. Все эти обстоятельства и ее борь­ба за жизнь м­еня очень тро­гали и возвышали в моих глазах», – вспоминал ее муж.
Неизвестно, как сложилась бы жизнь начинающей певицы, если бы она не оказалась на одном уве­селительном вечере, организованном ленинградскими армянами с благотворительной целью, яко­бы для помощи нуждающимся армянам, а на самом деле для поддержки нуж­да­ю­ще­гося свя­щен­ника, оставшегося после советизации без работы… На этом вечере Люба Прудченко встретилась с молодым армянским инженером Константином Кечекем, родом из Новой Нахичевани, приехавшим из Еревана для усовершенствования профессии в Ленинграде…
Кстати, нижеприведенный отрывок из его воспоминаний весьма ярко преподносит историю их встречи и развития чувств:
“И вот, на этом вечере Суся познакомила меня с одной из своих подруг из му­зы­кальной школы, Лю­бой. Это была русская девушка лет восемнадцати-де­вят­над­цати, статная шатенка очень при­вле­ка­тельной внешности и веселого ха­рак­тера. Я был сражен с первого взгля­да. Мы много тан­цевали… Меж­ду танцами Су­ся и Нина (кузина и сестра Кечека – А.Б.) со сво­ими солидными ухажерами образовали кружок вок­руг сто­ли­ка, уставленного “чаем” и пирожными. Я со своими скромными сред­ства­ми не решился к ним присоединиться, но они, после очередного танца, за­тащили ме­ня с Любой, и мы долго наслаждались пре­крас­ной веселой компанией, ост­ро­умными раз­го­во­рами и “чаем” с пирожным. Время текло быстро, и мы не за­ме­тили, что было уже почти 2 часа но­чи, и пуб­лика стала расходиться по до­мам. Наши дамы, Суся, Ни­на и Люба, удалились для при­ве­дения себя в по­ря­док, а муж­чины потребовали счет, который оказался в 60 рублей! Каждый из них выложил по 20 рублей, и мне не оста­ва­лось ничего большего, как при­ло­жить мою последнюю двад­цатку. Я внутренне был в па­нике, но держал себя как Рокфеллер. Радость от встречи с Лю­бой не по­ки­дала меня.
Всем нам нужно было ехать в разных направлениях, так что мы рас­про­ща­лись, и я взялся про­во­жать Любу домой. Трамваи в такое позднее время уже не ходили. Был до­вольно сильный мороз, и надо бы­ло нанимать извозчика, дру­го­го выхода не было. У ме­ня в кармане еще было что-то около трех руб­лей, но я, хоть и со страхом в сердце, на­нял из­возчика, и мы прикатили к дому, где жила Лю­ба. Рас­пла­тив­шись (слава богу, де­нег хва­тило), я дал еще гривенник двор­ни­ку, открывшему Любе дверь, робко по­це­ло­­вал Лю­бину руку и пошел домой. Я объяснил ей перед уходом, что уезжаю на две-три недели до­мой, но свяжусь с ней через Сусю после приезда. Она не возражала».

Она же – Люба Кечек

Она не противилась чувствам своего нового галантного ухажера, высокого южанина Константина Кечека. Некоторое время Любовь Прудченко проживала у двоюродной сестры Кости, Сусанны Евангуловой, так что молодые часто встречались, и возникли взаимные чувства. Они твердо решили создать семью, только Люба остерегалась реакции матери. Возвратившись домой, она начала писать о своих тя­же­лых днях, так как мать о чем-то догадывалась, особенно, когда стали при­хо­дить письма Константина. А узнав о намерении дочери выйти замуж, Татьяна Георгиевна «за­бо­лела от всех этих “ужасных” из­вес­тий. Между прочим, позд­нее я узнал, что на ее “бла­го­чес­ти­вую мамочку” боль­шое вли­яние имело то, что я – армянин. В представлении этой ма­ло­образованной женщины, мир которой ограничивался кругом провинциальной Рос­сии и которая лишь раз или два, будучи в Москве, где-то видела чистильщиков сапог на улице, из которых многие были бедными армянами, сложилось неблагоприятное мне­ние об этой “дикой нации”, один из которых пытается похитить из семьи их лю­бимую дочь. Я только пред­став­ляю себе, как она честила меня, и как это было в Лю­би­ных глазах несправедливо и причиняло ей жгу­чую боль…».
Но все оказалось не таким уж страшным. Скоро Люба вернулась в Ленинград, где закончила музыкальное училище, а Константина после окончания учебы назначили на работу в родную Армению. По пути в Армению пара посетила Борисоглебск. Не­до­верие Любиной матери к жениху дочери сразу исчезло, и она приняла его как сына, уви­дев, что дочь счастлива и что Константин – дос­той­ный че­ло­век. В будущем она тоже подолгу жила у дочери в Армении…
«Невеста с севера», Любовь Прудченко, ставшая Любой Кечек, была ра­да приезду в сто­лицу Со­вет­ской Ар­ме­нии. Шел 1931 год. Бывший провинциальный городок постепенно превращался в культурный центр с оперным театром и фи­­лар­мо­нией, что в будущем дало Любе возможность применения своего таланта. Константин Кечек начал работать на строительстве гидроэлектростанций. К концу года у Кечеков ро­ди­лась единственная дочь Людмила. И так как Люба хотела продолжать му­зы­каль­ное образование, они привезли из России в семью Любину сест­ру Валю, чтобы та помогла сестре. Младшая дочь семьи Прудченко всег­да умиляла Константина своей скром­ностью, чистотой помыслов и лю­бя­щим характером.
Люба поступила в ереванскую консерваторию по классу вокала и училась у профессора Надежды Григорьевны Кардян (кстати, педагог великого русского тенора Сергея Лемешева). В начале 1934 го­да трех наиболее обещающих учениц, в том числе и Лю­бу, решили послать для усо­вершенствования на год в Московскую консерваторию для занятий по клас­су пения у профессоров высокого класса. От­ка­зать­ся от такого предложения было бы непрос­ти­тельно, так что Татьяна Георгиевна Прудченко приехала в Ереван для ведения хо­зяй­ства и ухода за ребенком, а Люба уехала в Москву на весь учебный год.
Вернувшись, она продолжала учебу в ереванской консерватории. 20 июня 1937 г. в Ереване состоялся дипломный концерт Л. В. Кечек. Сохранившаяся программка удивляет обилием композиторов и вокальных произведений, исполнявшихся одним человеком в течение одного сольного концерта. Моцарт, Верди, Масснэ, Григ, Делиб, Россини, Шопен, Штраус, Глинка, Чайковский, Кюи, Рахманинов, Хачатурян, Дунаевский, Айвазян… После окончания консерватории Люба сразу была принята в оперную труппу Государственного академического театра оперы и балета имени Спендиарова, а в 1938 г. работала в Армфилармонии, успешно выступая в качестве солистки в новооснованном эстрадном оркестре Армении под руководством Артемия Айвазяна...

Она же – Любовь Айвазян

Говоря об Артемии Айвазяне (1902–1975) – композиторе, дирижере, виолончелисте, основателе джазового оркестра Армении, вновь невозможно обойти мемуары Константина Кечека, причем придется цитировать большие отрывки:
«Люба успешно заканчивала кон­сер­ваторию с воз­мож­но­стью далее по­пасть в состав артистов новоорганизованного опер­ного театра. В числе этого ар­тис­тического окружения был Артюша Айвазян. Еще лет 10 то­му назад, когда я был сту­ден­том в Ереване, он был молодым, подающим надежды му­зыкантом-вио­лон­челистом. При этом он считался красивым парнем и был по­ко­ри­те­лем сердец… Он стал часто заходить к нам, но знакомство было как бы семейное и не носило ха­рактера уха­жи­вания за Любой, так что не казалось опасным. Во время моего пребы­ва­ния на участке, по словам Лю­бы, он также иногда заходил, но вел себя корректно, и она отрицала элементы романтического порядка. И не было никаких слухов или на­ме­ков, ко­то­рые могли бы меня беспокоить.
Работая теперь в ереванской опе­ре, она проводила много времени на репетициях и спектаклях. Я часто, если бывал сво­боден от дел, по вечерам ходил на очередной спектакль, где Люба пе­ла в хоре, а иног­да – на маленьких ролях, и был счастлив ее успехами. Когда она воз­вращалась до­мой позд­но, то я не беспокоился, зная, что она в театре и после окон­ча­ния спектакля вер­нется до­мой. К это­му времени оперным театром была принята к постановке ко­ме­дия, вы­сме­и­ва­ющая жизнь армянских эми­грантов за границей, ав­то­ром которой был Ар­тюша Ай­ва­зян. В этой опере Люба получила уже бо­лее су­щест­вен­ную роль и была очень занята.
Наконец как-то мама поз­во­ни­ла ко мне на работу и по­просила зайти вечером. И тут она от­кры­ла мне глаза, ссы­ла­ясь на факты, явно ука­зы­вав­шие на любовную связь Любы с Ай­ва­зя­ном, о которой, по ее словам, говорит весь город. Я был совершенно по­дав­лен всем этим, и по воз­вра­ще­нии домой имел объ­яснение с Лю­бой. Впрочем, Люба не от­пи­ра­лась и во всем соз­на­лась, утверждая, что это произошло лишь на днях. Не было истерик ни с ее, ни с моей стороны, и мы старались обсудить дело по воз­мож­нос­­ти ра­зумно. Я ста­рал­ся убе­дить Любу, чтобы ради сохранения семьи и ради нашей дочери Ми­лочки она пор­вала бы отношения с Артюшей и что я не буду ее упре­кать в про­и­зо­шед­шем, и мы вос­ста­но­вим нашу жизнь на прежних началах. Люба как буд­то стала скло­няться к это­му ре­шению и пробовать вер­нуть­ся в лоно нормальной жиз­ни. Около не­де­ли она почти не покидала дома и казалась спокойной. Но все же она не смогла со­вла­дать с ох­ва­тив­шей ее страстью и решила покинуть меня ради Артюши. Я еще раз попы­тался добиться от­сроч­ки и попросил ее устроить мне свидание с Артюшей, дабы вы­яс­нить, ка­ко­вы бу­дут его на­ме­рения.
На следующий день я с ним встретился, и мы имели долгий разговор. Он мне сра­зу заявил, что имеет серьезные намерения на жизнь с Любой и сразу после оформ­ления раз­вода женится на ней. Он за­ве­рил, что, ра­зумеется, вместе с Любой к нему пе­реедут так­же ее сестра Валя и Милочка, и он обес­пе­чит их будущее Я, ко­неч­но, всем этим уве­рениям не особенно поверил, но понял, что ничего сделать не смогу».
Таким образом разошлись пути некогда романтически влюбленных Кости и Любы. Позже Константин женился на армянке, у него родился сын. Но участие в Великой Отечественной войне полностью изменило его жизнь. Он попал в немецкий плен и жил некоторое время в Германии, после чего больше не возвратился в Советский Союз. Вместе с третьей (последней) женой-немкой Константин Кечек эмигрировал в США. Здесь родились его сыновья, он успешно продолжал инженерную карьеру и скончался в преклонном возрасте в 2000 году…

Она же – Любовь Лазарева

А его первая жена до последних дней своих осталась в ставшей для нее родной Армении. Начиная карьеру под именем Люба Кечек, после развода по совету второго мужа она взяла сценическое имя Лазарева. Звезда Любови Лазаревой-Айвазян скоро взошла в армянском музыкальном мире, так как ее можно было услышать в опере и в джазе, в камерных и симфонических концертах, на радио и в дальнейшем – на телевидении. Начало войны она встретила вместе с армянским джазовым оркестром на Дальнем Востоке, в дальнейшем неоднократно выступала в шефских концертах в воинских частях Советской армии и флота. За свое активное участие Лазарева была удостоена двух медалей и почетных грамот.
Во время войны армянским джазовым музыкантам позволили «прорваться» через «железный занавес» и гастролировать в соседнем капиталистическом Иране для советских воинов. Для местных армян эти гастроли стали громадным культурным и национальным событием, джаз в военное время, к тому же из родной Армении. Артемий и Любовь Айвазяны получили в подарок от армян города Тебриза большую серебряную конфетницу с выгравированными портретами Ленина и Сталина и с надписями на армянском, русском и персидском языках…
В 1937–1964 годах Любовь Лазарева, обладающая звонким лирико-колоратурным сопрано, была солисткой ереванского Театра оперы и балета, исполняя главные роли и роли второго плана в европейских и русских оперных постановках – Мюзетта («Богема»), Иоланта («Иоланта»), Норина («Дон Паскуале»), Ольга («Русалка»), Антонида («Иван Сусанин»), Микаэла («Кармен»), Лакме («Лакме»), Джильда («Риголетто»), Виолетта («Травиата»), Джульетта («Ромео и Джульетта»), Розина («Севильский цирюльник»). Участвовала также в постановках советских опер – «Великая дружба» Вано Мурадели (Мейрана) и «Тихий Дон» Ивана Дзержинского (Наталия). Ее единственной ролью в армянской опере был образ царицы Олимпии в первом национальном оперном произведении композитора Тиграна Чухаджяна «Аршак Второй».
Партнерами Любови Лазаревой на оперной сцене были все выдающие певцы армянской оперы той поры, звезды советской оперы Павел Лисициан, Евгений Окунев, Донат Донатов, Ян Вутерас, Димитр Узунов из Болгарии, Гарбис Зобиан и Давид Оганесян из Румынии (также знаменитая румынская певица Зинаида Палли). В 1946 г. она удостоилась звания заслуженной, в 1959 г. – народной артистки Армянской ССР. Участвовала в декадах армянской культуры в Москве (1939 и 1956 гг.), гастролировала в ряде городов СССР.
Во время московских гастролей в 1947 году Г. Биндер написал: «Большой успех в концерте выпал на долю заслуженной артистки Армянской ССР Любови Лазаревой. Артистка обладает прекрасным голосом. Вечно юные, легкие и выразительные вальсы Штрауса в исполнении Лазаревой звучат как гимны красоте и обаянию природы».
А вот отзыв о ее Джильде скупого в оценках, выдающегося армянского певца Шара Таляна: «В мягких тонах, в красивой вокальной линии она воссоздает образ светлой, самоотверженной, любящей Джильды».
О Джульетте: «Любовь Лазарева сумела правильно раскрыть образ нежной, любящей Джульетты. У артистки красивое лирико-колоратурное сопрано. Поет она задушевно и выразительно, хорошо передавая разнообразные динамические оттенки партии. Лазарева тонко осознает “музыку” слова, и потому текст в ее исполнении приобретает особенное значение. Очаровательно прозвучал легкий, прозрачный, в высшей степени эффектный вальс, который поет юная Джульетта, кружась среди гостей в первом действии» (М.Маргалитадзе).
О Виолетте: «Переходя к исполнителям, хочется в первую очередь отметить Виолетту, роль которой исполняла Л. Лазарева. Свободное звучание голоса, начиная с нежного пианиссимо и кончая широко и звонко льющимися верхними нотами, сценическое мастерство, искренность и правдивость – вот характерные черты исполнительницы роли Виолетты. Не впадая в излишний сентиментализм, на который иногда наталкивает трогательность какого-либо музыкального отрывка, артистка, тем не менее, достигает своим исполнением большой силы впечатляемости. С большой теплотой была проведена сцена с Жермоном. Особенно удалось артистке четвертое действие. Последняя ария Виолетты “Простите навсегда” была исполнена с большим чувством. Музыкально-сценическая трактовка роли Виолетты является безусловно большой творческой удачей Л. Лазаревой» (М.Казахян).
О мастерстве Любови Лазаревой тепло писали не только музыкальные критики. Поэт Аветик Исаакян, в присущем ему восточном стиле, сказал однажды певице: «Когда я Вас вижу, как будто капля меда попадает мне на уста». А художник и скульптор Ерванд Кочар, который долгие годы жил и творил в Париже, сказал ей, что во Франции ему никогда не приходилось слышать такой замечательный голос как у Лазаревой. Прозаик Яков Самойлов, написавший в 1955 г. рассказ «Актриса», посвятил его Любови Лазаревой, а одна из ее ереванских подруг, пианистка Ольга Вагенгейм, посвятила ей шутливый стишок (публикуется впервые):

Есть у нас одна певица,
Что всего всегда боится,
И при этом как на грех
Нездорова чаще всех.

Для нее страшнее смерти
Есть орехи, пить коньяк,
И в трамвае, и в концерте
Ей мерещится сквозняк.

Страхов жизнь ее полна,
Но порой поет она,
Так поет, что слушать любо,
Молодчина наша Люба.

Мораль:
Все певицы славе падки
И немного психопатки.

Образ Лазаревой как человека и деятеля искусства раскрывается также в статье певицы, народной артистки Армении и Грузии Эльвиры Узунян, написанной много лет спустя, когда Любовь Викторовна уже покинула сцену. В своей статье «Театр – искусство коллективное», вспоминая диву армянской оперы, Гоар Гаспарян, Эльвира Узунян отметила, что последняя «возмущаясь дерзкой, самовлюбленной выходкой одной из наших певиц, рассказывала о том удовлетворении, которое она испытывала, работая с певицей Любовью Викторовной Лазаревой. Она умела создавать вокруг себя атмосферу удивительного такта и доброжелательности».
И действительно, характер у Любови Лазаревой был удивительно легкий и светлый: благодаря своей доброте и жизнерадостности она пользовалась любовью окружающих. После выхода на пенсию проявила себя как хорошая хозяйка, которая готовила всевозможные русские и армянские блюда. Она любила красиво одеваться, быть в хорошей компании и часто принимала гостей.
Любовь Викторовна Лазарева скончалась в 1990 г., в возрасте 81 года. Хотя она заботилась о музыкальном образовании дочери и внучек, никто из них не стал музыкантом, однако успешно проявили себя в других отраслях. Дочь, Людмила Кечек, долгие годы преподавала английский язык в ереванских вузах, в основном – в Институте русского и иностранных языков имени Брюсова. Людмила Кечек вышла замуж за известного живописца, народного художника Армении Саркиса Мурадяна и у них родились две дочери. Заруи пошла по стопам отца, став художницей, а Гоар посвятила себя филологии, изучая древнеармянские, древнегреческие и латинские тексты…