Валерий Приёмыхов

Когда я хожу к своим старикам на Ново-Кунцевское кладбище, всегда прохожу мимо могилы Валерия Приемыхова, он похоронен недалеко от входа. Если есть супермен в советском кино, то это именно герой Приемыхова, который в прекрасном фильме Прошкина "Холодное лето 53-го" один уничтожил пять или шесть опаснейших отморозков. Причем, все это действительно вызывает доверие зрителя, в отличие от подавляющего большинства схожих ситуаций в кино, где это вызывает либо смех либо досаду - здесь все продумано, все реально. Вечная память прекрасному актеру и режиссеру!

Приемыхов весь - вещь, в смысле - актерский шедевр, лично!

Хороший актер.Очень понравилась его работа в фильме Жена ушла.

Xолодное лето 53го-это вещь!

Гений.... "Кто если не мы" - величайшее произведение искусства...

одна из последних ролей - сауляк в каменской.

Да актер хороший чем то даже на жанк лота вандама похож)))))

Не очень много видела фильмов с участием Валерия Приемыхова, но каждая из этих ролей незабываема.

До чего же был,увы,обаятельный человек! Настоящий мужик.Не мельтешил,не кокетничал. Просто играл,творил.

Не была почитательницей таланта Валерия Приемыхова, но, начиная с первой роли его в кино (удивительно, что так мало он сыграл в кино! только что посмотрела), сразу подсознательно отдала должное его индивидуальности и таланту. Для меня он всегда был строгим, знающим свое дело и себе цену, не суетящимся, глубоким. Всегда было такое ощущение, что он немножко не отсюда или родился не в то время. Забыть его невозможно. След оставил серьезный.

Заслуженный деятель искусств РФ (1994)
Указ Президента РФ от 12 января 1994 г. N 117
"О присвоении почетных званий Российской Федерации творческим работникам Санкт-Петербургской киностудии "Ленфильм"

Прекрасный актёр,режиссёр,сценарист...все фильмы снятые при его участии просто великолепны,трогают и заставляют задуматься...

Превосходный актер талантливый, правдивый. В каждом его фильме игра на пределе, верю, верю.....................
Бесконечно жаль! Светлая память!

Светлая Память Великому Артисту и Человеку!

/Но все-таки я уехал в Москву и поступил сразу в два института - во ВГИК и в Литературный, - экзамены там были в разное время. Но выбрал ВГИК, мне показалось, что там как-то серьезнее, что ли.
И мне уже виделось, как я сижу в белых штанах и пишу сценарий. Как здорово! И мой сценарий уже принят: я - знаменит и богат...
На самом деле я сначала жил в общежитии, работал кочегаром, потом дворником в Библиотеке имени К.Д.Ушинского, жил в дворницкой, получал семьдесят пять рублей, а зимой - сто! Дворницкая - полуподвал в здании библиотеке, рядом с Третьяковской галереей, мне мое жилье казалось шикарным, я даже настольную лампу купил!
И вот сидел я перед своим полуподвальным окном и писал.
Видел только ноги прохожих. Почти как в "Мастере..." Булгакова. И как-то осенью я встретил свою Маргариту. Вернее, сначала увидел великолепные ноги и выскочил на улицу.
Мы познакомились. И она на самом деле оказалась Маргаритой!
Стали встречаться.
Я ей рассказывал, вернее, "заливал", что я - потомок Ушинского и пишу историю семьи, а этот особняк - родовой. Маргарита слушала и восхищалась (сама-то она приходила в библиотеку что-то конспектировать). А меня, как говорится, "несло", и я казался себе настоящим Мастером.
Но однажды, уже зимой, я стоял у будки вахтера, в телогрейке, с лопатой, и, неприлично ругаясь, требовал по телефону, чтобы привезли песок.
И вдруг входит Маргарита... Видимо, она сразу все поняла и... ушла. Я не успел ее догнать. Исчезла... Больше мы не виделись.
Вот такой оказалась моя Маргарита.
В это же время я руководил студией, занимался со студентами Финансового института. Ставили классику. Ребята были талантливые, умные. "Белые воротнички" - так назвали мы студию. К сожалению, это продлилось недолго. У них уже тогда был довольно серьезный институт, не хватало времени.
Сейчас я думаю, вот кто-то из них стал ныне модным финансистом, состоятельным... Вспомнил бы меня и подкинул деньжат на картину. Но это - мечты.
А тогда я сам был богатым, как никогда, - повышенная стипендия - восемьдесят рублей, зарплата дворника, студия.
Носил французские костюмы и ни в чем себе практически не отказывал.
Однажды что-то мне захотелось "закосить" маленько - видимо, "несметное богатство" придавало уверенность.
Давали в институте материальную помощь. Ею распоряжалась замдекана Заслонова - папа у нее то ли был великий партизан, то ли в кино его играл, в фильме "Константин Заслонов", не помню... Она меня почему-то очень не любила. И когда услышала мою фамилию в списке "неимущих", то аж завизжала: "Приемыхову помощь?! Никогда!"
Я уже сдал тогда русскую литературу, которую она преподавала, и, уходя с комиссии, сказал: "Вам бы в школе преподавать".
Как-то киновед Гена Сухин (у него, оказывается, был какой-то списочек) опубликовал мое личное дело: три нарушения, драки и т.д.
Вообще-то в общежитии были постоянные драки, это сложный организм. Много было людей "горячих" - арабы, таджики, грузины...
Собирались меня выгонять, но не выгнали, а выгнали моего товарища - он кирпичом разбил окно в вестибюле.
Вот так я не получил матпомощи.
Появились у меня и друзья - Маша Зверева, Володя Королев... Многие перекочевали с тех пор в мою жизнь.
А из общежития я ушел, потому что понял, что, если не уйду, - мне придет конец. Я уже прошел "общежитийский" возраст.
На чем ломаются многие студенты творческих вузов? За разговорами о творчестве, за сигаретами, за горячими обсуждениями планов... и опомниться не успевают, как проходит, уходит время... Надо бы на лекцию, но здесь лучше. И я понял, что так продолжаться не может. И нашел дворницкую, где постоянно что-то читал, готовился к занятиям, писал...
Мне один товарищ сказал: "Ты единственный, кто взял все от ВГИКа".
Это, конечно, заслуга мастера моего, Маневича. Он был молчун, и мне это нравилось, потому что слово его - дорогого стоило. Он воспитывал уважение к мастеру, к мастерству. И какие названия! Цех, мастерская...
После его ухода из жизни я как-то разочаровался во ВГИКе. Не то все было, не то... Приходили другие мастера, но все они казались мне болтунами после Маневича. Мне кажется, я умел читать по его лицу каждую фразу, которую он хотел сказать. Все это я очень серьезно воспринимал.
Я написал воспоминание об Иосифе Михайловиче. Не мог не написать./ Валерий Приемыхов. Жизнь на форсаже. 2001.