Блейку негде упасть: 7 деталей, которые помогут иначе посмотреть фильм Джима Джармуша «Мертвец»

В российском прокате — снова «Мертвец» (1995) с Джони Деппом, теперь — в отреставрированной 4К-версии. Знаковая (и едва ли не лучшая) картина Джима Джармуша спустя почти 30 лет способна заворожить и спровоцировать на самые разные размышления. Алексей Филиппов выбрал семь деталей, который могут пригодиться в этом путешествии в самое сердце тьмы как тем, кто садится в поезд до города Машин в первый раз, так, возможно, и ветеранам маршрута.


I. МАРШРУТ


«Разве это не напоминает вам, как вы были в лодке?»
Чумазый кочегар (Криспин Гловер) подсаживается к самому опрятному пассажиру (Джонни Депп). Тот действительно привлекает внимание в поезде, который направляется в ад. Клетчатая тройка, деловой саквояж, часы на цепочке, изысканные очечки, напомаженые (это, впрочем, для контрастности в кадре) губы. Короткоствольный цилиндр, вызывающий всеобщий интерес. Профессия — не в пример наполнившим вагон пилигримам и охотникам на бизонов — бухгалтер.

Читать Ваш билет: роли поездов в истории кино

Все, что скажет кочегар — сбудется. Или уже было? Одна из ключевых шарад «Мертвеца» — с какого момента вечное движение в поисках лучшей доли оборачивается вояжем неупокоенной души. Кажется, петля времени, вторящая сансаре железнодорожных путей, самый отчаянный из возможных маршрутов. И отличный повод, как только фильм закончится, посмотреть его снова — еще с большей жадностью до деталей.


II. ШЛЯПА


У «Мертвеца» много литературных корней, но «Алиса в стране чудес» поминается, кажется, реже прочих, хотя наряд бухгалтера из Кливленда — практически косплей вечно опаздывающего Белого кролика, зацикленного на мысли об отсекновении (собственной) головы. Его приключения на Диком Западе по обе стороны жизни и смерти также напоминают трип девочки Алисы, которой мир предстает во всей своей непредсказуемости и абсурдности.

Смотреть онлайн «Алиса в стране чудес» с Деппом

К слову, до цилиндра (!) Безумного шляпника Джонни Депп дорастет через 15 лет, сыграв в тимбертоновской экранизации Льюиса Кэролла. Тут фильм Джармуша выступил пророчески, как загадочный кочегар.


III. СМЕРТЬ


В городе Машин, куда бухгалтер направляется из Кливленда, штат Огайо, его буквально на каждом шагу приветствует смерть. Грязь, черепа буйволов, недружелюбно направленные стволы кольтов, которых тут больше деревьев. Впереди — покойный олененок, обглоданная рука и человеческие скелеты. Чужак не ведет и бровью, разве что растерянно улыбается. Позади — тоже тлен: на новую вакансию он откликнулся сразу после похорон родителей, чьи тела закопаны неподалеку от озера Эри. Четвертое по величине из пяти Великих озер, оно носит имя племени коренных американцев, которое растворилось в составе ирокезов, а тех в борьбе за пушнину оттеснили с побережья французы. Это уже потом подтянулись англичане, американцы и легенды о Бесси — местном чудовище из пруда.

Смотреть онлайн «Выживут только любовники» — вампирская драма Джармуша о смерти, искусстве и любви

Как бы аккуратно ни выглядел бухгалтер, какой бы приземленности ни требовала его профессия, мистика на грани фантастики окружала молодого человека с ранних лет. Здесь же в Онтарио, кстати, в местечке Кайахога-Фолс родился Джим Джармуш. Дальнейшее его путешествие произошло, правда, не на дикий Запад, а на (контр)культурный Восток (Нью-Йорк).


IV. ПРОЦЕСС/ПРОГРЕСС


Предприятие мистера Дикинсона (Роберт Митчум), однофамильца американской поэтессы, встречает гостя адскими топками и кафкианским безразличием кабинетов. Тут уместно вспомнить, что первый роман писателя назывался «Америка» (1911-1914), а кочегару — правда, корабельному — был посвящен отдельный рассказ, ставший первой главой неоконченной книги.

Смотреть онлайн «Процесс» — блестящее прочтение романа Орсона Уэллса

Конторы, куда стремились безликие европейские К. в «Процессе» и «Замке», в Новом свете запросто распахивают свои двери для гостя из города К. Правда, для того, чтобы посмеяться незнакомцу в лицо и сообщить, что конкуренция, в сущности, давно проиграна. Индустриализация и наступление закона убили «романтику» фронтира с его неизведанными территориями и принципом «быстрый и мертвый» , но предложили альтернативу. Люди гибнут за металл, торопясь занять свободную вакансию — тоже, в общем, проверка на скорость и ловкость рук.

Джармуш, очевидно, длит рельсы из «цивилизованной современности», отмечавшей в 1995-м 100-летие «Прибытия поезда…», то есть кинематографа, к закату Дикого Запада — и дальше. К поверьям коренных американцев, которые были не так просты и кровожадны, как утверждал миф, установленный победителями и в частности жанром «вестерн».


V. ВЕСТЕРН


Отношения «Мертвеца» с краеугольным жанром американского кино наглядно демонстрируют попытки его определить: «кислотный вестерн» или «антивестерн» — наиболее распространенные. 30 лет назад вестерн уже считался тупиком, загнивающим направлением. Сегодня безжалостность Джармуша к мифологии фронтира может даже показаться недостаточной: более детальной ревизии подверглись и нелепая маскулинная бравада, которую он высмеивает через мишку сурового охотника за головами или платье Игги Попа, и сюжет о «прекрасной деве» (тм) в диких землях, и безжалостность экономики, превосходящая в жестокости любые банды.

Перед потомками у «Мертвеца» остался главный и ключевой козырь — коренной американец Никто (Гэри Фармер, потомок племени кайюга). Его понимание жизни и ее жестокой поэтичности близко к гению Уильяма Блейка. Английского романтика, гравёра и поэта, который почти на два столетия стал образцом визионера. Ему, правда, Америка тоже чудилась страной возможностей, которую он так и не увидел, осуждая рабство и рисуя будущее Новой Англии из родного Лондона.

Читать Шпорная территория: 10 вестернов, изменивших жанр

Вестернов с позиции коренных американцев — или с их акцентированным присутствием — все еще несравнимо меньше, чем тех, где переосмысляется роль в ландшафте Дикого Запада женщин или афроамериканцев. Однако Экзебиче — сын двух враждующих племен, пикани и абсолука, — выступает не столько представителем коренной культуры, сколько образцом вольного поэта. Таких Джармуш начнет искать в мелких мафиози, живущих по самурайскому кодексу бусидо, вампирах, возвышающихся над обывателями-зомби, и водителях автобусов, которые обожают Уильямса Карлоса Уильямса.

Попытки режиссера препарировать «низкие жанры» катаной стоицизма — в жизни и искусстве — закономерно зайдут в тот же тупик, откуда он пытался отбуксировать вестерн. Ирония судьбы.


VI. ВИЗИОНЕР


Итак, Уильям Блейк — (без)умный шляпник из Кливленда, полный тезка британского визионера, никогда не писавший стихов и гравюр, да и не слышавший о том, кто это делал блестяще. Его вояж на Дикий Запад — конечно, визит ангела смерти для тех, кто еще не понял, что воевать придется с машинами, и это они теперь изгонят людей с насиженных мест.

«Мертвец» во многом именно визионерское кино, а не ревизионистское: как уже было сказано, для развенчания чего-либо Джармуша слишком уж занимала поэзия, лепка собственного макабрического ландшафта. Да и гениальная музыка Нила Янга вгоняет в неудобный для критичности транс. Уезжая все дальше от фабрик и «цивилизации», режиссер вместе с Блейком и Никто ищет эквивалент поэзии там, где люди не верят в слова и еще больше — в бумагу.

Читать Поэзия паттернов: рецензия на «Патерсона» — последний отличный фильм Джармуша

«Я бы в жизни не поверил ни единому слову, написанному на бумаге», — напутствовал в начале фильма кочегар, предварительно признавшись, что не умеет читать. Так Джармуш будто констатирует, что искусство кино хотя бы тем живучее литературы, что требует на одно усилие меньше. Местная шантрапа предпочитает байки и легенды, лаконичные депеши и сказки (про девочку и трех медведей).

Белая, как кость, бумага в «Мертвеце» несет лишь дурные вести: обманчивые обещания и анонс неизбежной смерти. Как плакаты «Разыскивается», по которым местные охотники за головами будут выслеживать Блейка — живым или мертвым. Поэзией же становится выстрел, вырывающийся из дула в непредсказуемом для стрелка направлении. Если вдохновение — это прикосновение бога, то такой способ философствовать кольтом тянет на озарение.


VII. ЛОДКА


Всю метафизическую поклажу в фильме тащит на себе Никто, Экзебиче — Тот, кто говорит много, не говоря ничего. Человек, постигший видения Блейка (поэта) во время изучения языка и грамоты. В нем Джим Джармуш вывел сходство между изысканиями британца и литературой коренных американцев, которую он активно штудировал во время работы над сценарием. В нем же он фиксирует первое правило поэта — убить «белого человека». Не в буквальном смысле — в «Мертвеце» все не то, чем кажется, — а убить «белого человека» в себе.

Смотреть онлайн «Предел контроля» — еще один фильм Джармуша о невидимых границах

Недаром Блейк (бухгалтер) постигает мир как будто заново, наощупь и на вкус познавая его онтологию. Наблюдает огнестрельный рефлекс кольта и узнает, что взаимное попадание — это тоже рифма. Отказывается от очков — чтобы лучше видеть. Указательным и большим не слюнявит край страницы, но определяет, что кровь человека и кровь олененка — суть, одно. Наконец, сталкивается с ироничным фактом, что Солнце и Луна — это комичные двойники-шерифы, словно сошедшие с карикатуры про тупого и еще тупее. Время — это плоский круг, инструмент власть предержащих.

В конце концов, все там будем: пересечем грань, за которой железо уже не ранит, коснемся водной глади, отражающей спокойствие неба, и ощутим под позвоночником лодку, ползущую за горизонт (событий). До конца изнанка не каждому откроется — или не откроется вовсе. На вопрос про табак — ритуальную травку для прохождения в мир иной — счетовод до последнего вздоха будет отвечать: «Не курю».

«Мертвец» в прокате с 25 ноября.