Первым съёмкам в Крыму - более ста лет!

Как царь помог «Обороне Севастополя»

Весной 1911 года один из первых российских кинопредпринимателей Александр Ханжонков, уступив настойчивым просьбам режиссёра Василия Гончарова, одержимого идеей создания дорогостоящего и длительного по хронометражу военно-исторического фильма о Крымской войне 1854-1856 годов, купил ему фрачную пару с цилиндром и дал на дорогу денег, чтобы тот отправился в Санкт-Петербург за получением императорского соизволения у Николая II. Сам Ханжонков мало верил в то, что удастся добиться поддержки августейшей особы.


Однако менее, чем через месяц, от Гончарова пришла «сногсшибательная телеграмма о полном успехе: не только войска и нужные флотские единицы предоставлялись в распоряжение т/д «А.Ханжонков и К», но всюду в империи мы могли рассчитывать на полное содействие и помощь от властей в постановке взятой под высочайшее покровительство картины», как писал потом в мемуарах Александр Ханжонков.


И хотя при дальнейшей подготовке и реализации замысла фильма «Оборона Севастополя» кинематографистам из Москвы действительно помогали всем, чем могли, многие военные и гражданские лица непосредственно в Севастополе (а съёмки велись в бухте и на Малазовом кургане), подчас возникали почти анекдотические ситуации. Например, для запечатления сцены потопления корабля «Три Святителя» надо было погрузить в воду специально построенную декорацию.

Ханжонков позже вспоминал: «Возможность пересъёмки была абсолютно исключена: намокшие декорации теряли свой вид и не годились для вторичной съёмки. Долго пришлось потрудиться, пока миноносец и подводная лодка заняли свои строго опеределённые места… И вот в этот роковой для нас момент вдруг в поле зрения аппарата врывается не кто иной, как наш Василий Михайлович (Гончаров) на своём проклятом катере!.. Съёмка была сорвана! Надо было начинать всё сначала… А солнце поднималось уже к своему зениту - время, которого избегают все кинооператоры… Луи Форестье, говоривщий только по-французски, тут вымолвил свою первую русскую фразу: «Дурак, сто раз дурак!». И это было сказано так неожиданно и так искренне, что все близстоявшие невольно расхохотались».


Любопытно, что впоследствии, когда Александр Ханжонков решил в ноябре 1911 года непременно показать готовую ленту царской семье в Ливадийском дворце в Ялте, Николай II в целом одобрил работу кинематографистов. Но при разговорах с военными чинами он не удержался от язвительного замечания насчёт эпизода в Севастопольской бухте: «Корабли тонут, а броненосцы стоят» - поскольку в кадр всё равно попали новейшие броненосцы, стоявшие в отдалении.

Факт представления фильма «Оборона Севастополя» российскому императору потом использовался Ханжонковым в рекламных целях. Так что начальник канцелярии Министерства Императорского Двора даже был вынужден обратиться за разъяснениями к министру Фредериксу: не следует ли запретить упоминание просмотра этой картины монархом, поскольку она «вызывает в публике серьёзные на неё нападки».


И на самом деле, данная лента Василия Гончарова и Александра Ханжонкова, если судить по откликам прессы более чем столетней давности, воспринималась явно неоднозначно и противоречиво - примерно так, как нынешний «Сталинград». Патриотическая настроенность «Обороны Севастополя», оказавшейся первой полнометражной картиной в России (сохранившийся материал, в котором были сделаны в советское время купюры в отношении сцен религиозного и монархического толка, меньше первоначального на четверть часа), не помешала журналистам и обычным зрителям подвергнуть сомнению целый ряд исторических деталей.

Пересматривая сейчас этот фильм, конечно, нельзя не заметить бестолковость и сумбурность батальных эпизодов, хотя там использованы и небольшие панорамы, и смена ракурсов. Неожиданно живо и с интересом воспринимаются моменты, так сказать, «между жизнью и смертью» (как гласит один из интертитров) - допустим, сцена внезапного веселья меж боями, заснятая практически документально, или эпизод на перевязочном пункте с участием первых отечественных сестёр милосердия, включая Дашу Севастопольскую (лишь недавно стало известно, что её звали Дарьей Михайловой).


«Оборона Севастополя», которая обошлась Ханжонкову в значительную по тем временам сумму (40 тысяч рублей), всё-таки смогла окупиться в прокате, благодаря находчивости этого кинопредпринимателя, решившего продавать отдельные позитивные копии по районам и только владельцам конкретных кинотеатров. А ведь поначалу он чуть ли не был готов смириться с тем, что придётся понести немалые убытки и вообще разориться!