Жизнь «пи»

Главным трендом уходящего года стало наступление на культуру


Самый конец, хвостик уходящего 2014 года сделал любителям кино царский подарок – министр культуры РФ Владимир Мединский подарил киноведению и рядовым синефилам новый жанр кинопроизведения. Министр культуры, до этого долго размышлявший о несоответствии величия Родины и любви к ней художника, понял, что все фильмы, так или иначе толкующие о несовершенстве России, просто снимались в другом, чуждом Родине жанре. Жанр этот, по мнению министра, носит благозвучное название «Рашка-говняшка» и призван как можно обильнее оплевывать наши духовные скрепы, чтобы они поскорее заржавели на радость врагу.

Отныне этот жанр вписан в список кинематографических табу наряду с обсценной лексикой, сигаретой в зубах положительного героя и мужской дружбой, которая, как известно, рождает намеки сами знаете на что.

Министр наш хоть в кино не слишком разбирается, но суть уловил. Ведь под знаком нового, открытого им жанра и прошел нынешний год. Самые заметные премьеры 2014-го иллюстрировали этот и именно этот жанр, за что, разумеется, и были тепло приняты по всему миру. По мнению Мединского, а также подавляющего количества наших законодателей, за бугром привечается то, что максимально обильно оплевывает страну.


Вероятно, Запад с ними согласен, поэтому и устроил триумфальное шествие по фестивалям «Левиафану» Андрея Звягинцева. Особо ретивые ненавистники России номинировали его на «Золотой глобус», а еще более ретивые включили в шорт-лист «Оскара». Есть все основания предполагать, что и оскаровская номинация не обойдет картину Звягинцева. Впрочем, это будет только в следующем году, а мы пока всмотримся в год завершающийся.

Итак, портрет России на примере маленького северного хозяйства, во главе которого – мало чем приметный держатель автосервиса, - конечно же, глянулся западным кинопрофессионалам исключительно из-за жанра. По этой же, вероятно, причине российским рекордсменом по количеству фестивальных призов по миру стал фильм Ивана Твердовского «Класс коррекции», тоже высказавший некоторые претензии к российским нормам жизни, общения, образования и здравоохранения. Что ж, официальные радетели отечественного кино в тренде – внешний враг наступает не только на политических и экономических фронтах.


По причине принадлежности к новому жанру не вышел в прокат заметный фильм Натальи Мещаниновой «Комбинат «Надежда», получивший восторженную прессу после участия в конкурсе в Роттердамском фестивале. Подростки из депрессивного Норильска, описанные в картине, имеют неосторожность разговаривать без оглядки на государственные запреты, отчего полфильма следовало запикать для проката. Молодой режиссер проявила недюжинную твердость, отказавшись переозвучивать и запикивать, следствием чего стал, разумеется, отказ в выдаче прокатного удостоверения. Остальные покорно переозвучили и запикали для проката – и Звягинцев, и Андрей Кончаловский. Теперь почтальон Тряпицын в фильме Кончаловского вообще не говорит – только «пи» да «пи». По той же причине не смог выйти в прокат в первозданном виде «Дурак» Юрия Быкова – неровная и нервная картина о накрывшем Россию ужасе в виде коррупции верхов и равнодушия низов. И поэтому осталась только в памяти тех, кто успел увидеть на Московском фестивале, картина Валерии Гай Германики «Да и да» - режиссер даже слышать не захотела ни о каких «пи-пи-пи». Такая вот жизнь «пи» у нас тут началась.


Справедливости ради отметим, что к зрителю худо-бедно пробилось и кино без мата, отсутствие которого на качестве фильмов никак не сказалось. Вырвался в лидеры по кассовым сборам «Горько-2» Жоры Крыжовникова, несколько снятых в 2014 году фильмов оказались вполне конкурентоспособными и могли бы ознаменовать собою очередное начало очередного взлета российского кино, если бы не общая ситуация в киноиндустрии и наступление на кинематограф. «Испытание» Александра Котта, «Как меня зовут» Нигины Сайфуллаевой, «Звезда» Анны Меликян, «Еще один год» Оксаны Бычковой, «Велкам хом» Ангелины Никоновой – в стране, считающей себя кинодержавой, такое крепкое среднее кино среднего же уровня затрат должно выходить десятками. У нас подобного рода мейнстрим «без претензий», который в любой другой кинематографической стране идет конвейером, становится штучным товаром. И это – свидетельство тяжкого нездоровья индустрии.


Но конечно, никакой цензуры у нас нет. Есть только государственное регулирование. Отказать фестивалю «Артдокфесту» в государственной субсидии, потому что президент фестиваля Виталий Манский исповедует отличные от властных взгляды, - конечно же, это не цензура. Цензура была бы, если бы «Артдокфест» разогнали автоматчики, а Манского увели бы в подвалы Лубянки. Конечно, не отпускает подозрение, что Мединский на зарплате у Манского, - иначе с чего бы министр стал устраивать такой пиар «Артдокфесту»? Так отпиарил, что рейтинг фестиваля взлетел на немыслимые высоты, Манский стал практически узником совести, а потенциальные фестивальные зрители поднатужились и собрали деньги на проведение «Артдокфеста». Так закалялась сталь.


Из хорошего еще: выжил «Завтра/Tomorrow», фестиваль авторского кино, который тоже душили-душили, но не додушили, а даже пообещали денег, и теперь 16 – 19 января фестиваль-таки состоится.
Жаль, что не все жители нашей культурной поляны могут похвастаться такой жизнестойкостью. Проиграл битву за Музей кино Наум Клейман – теперь музеем рулят эффективные менеджеры, птенцы гнезда Михалкова-Мединского. По сути разгромлен НИИК (Научно-исследовательский институт кинематографии), чья исключительная вина лишь в том, что он сидит (сидел) в прелестном особняке в самом центре Москвы.
Зато заявлено немереное количество патриотических фильмов, на которые у государства найдутся и деньги, и доброе слово.