Первый «
Чужой» 1979 года был готической новеллой, действие которого происходило в подсознании: страх и желание смерти, ненависть к родителям (столкновение царя Эдипа с зооморфным Сфинксом) и зависть к пенису, собственное подавленное желание стать матерью и желание кастрировать ребенка. Тело стало приютом ужаса, физическая форма была изменена болезнью, паразитами или увечьями. Мутации и трансформации были изображены как ужасные процессы. «Чужой» (Другой) оказался укорененной глубоко в психике изначальным опасением по поводу человеческого тела, рождения и сексуальности. Были написаны фундаментальные работы по роли материнства в массовой культуре, было целое лобби феминисток и острая полемика о биополитике.
Зачем
Ридли Скотту продолжать чертить Mappa mundi казалось бы хорошо знакомой психоаналитической ойкумены? Да ещё и с чудовищами Гигера по краям? Потому что она не закончена. Греческая инцестуальная трагедия Софокла, которую так любил Фрейд, уступает место более архаичному Эсхилу с его Прометеем. Вообще, Прометей это «предусмотрительный, осторожный» (пресловутый ящик Пандоры запрещает открывать именно он), а не трикстер
Ностромо Джозефа Конрада.
Ключевая линия повествования строится вокруг отношений между людьми, даже если их цели нам непонятны. Биологический монстр, который только трахается и убивает, бездушный андроид
Бишоп (теперь
Дэвид) – предмет технофобии, женщина среднего возраста, испытывающая тягу к продолжению семьи, представители корпорации, отчужденные капитализмом и готовые нарушать этические запреты – все они чужие, не такие как мы. Особая роль андроидов в серии не просто подчеркивает компетенцию технократов будущего, но и выполняет важную роль посредника между монстром-чужим и людьми. Ведь «Прометей» в первую очередь фильм об отцовстве. Андроид Дэвид, не просто доверенное лицо главы межгалактической корпорации, но и его сын. Лишенный наследства в связи с отсутствием статуса личности, андроид является и реализацией мечты каждого отца по отношению к своему ребенку - преданность на века, ведь андроид бессмертен, как печень Прометея. Вообще теперь андроид ещё более сакрален – так, например, он может видеть чужие сны (ещё один психоаналитический этюд).
Глава экспедиции
Викерс представляет собой типаж влюбленной в корпорацию женщины без личной жизни, символизирующую идеологию офисного карьеризма, где начальник стал моделью Бога на Земле. Антигона, безвольно следующая за Эдипом.
Чужой (или точнее прото-Чужой) это крайняя форма ненависти к отцу, вплоть до гомосексуализма (убийственный поцелуй с Создателем).
И наконец, женский образ, который для предыдущих серий был центральным. Шер не может зачать ребенка, её любовная линия инфантильна (супруги-ученые),и на самом деле образ женщины проигрывает по сравнению с метросексуальным Дэвидом.
Анти-человеческий (-S), это, конечно, Чужой, а не-человек это робот Дэвид. Создатель, относится по функции в слот не анти-человеческого (- ̅S ̅ )., выполняя незаменимую роль в этой драме.
Страх перед инаковостью вызван невозможностью понимания чужого действия, а вовсе не простым страхом обезумевших роботов или агрессивных организмов - это старый ещё домодерновый страх оживших мертвецов (Второй заголовок «Франкенштейна» Мэри Шелли это Прометей). Хтонический миф в значительной степени потерял свою актуальность: когда Бодрияр предлагал в «Символическом обмене» изобразить робота не умело, с «человеческими слабостями», то ещё не существовало
Бендера Родригеса («
Людям удобно общаться с себе подобными» изрекает Дэвид, повторяя один из старых тезисов машинной эстетики Тьюринга). Герои фильма разделены на два лагеря: психопат-геолог, старый вояка, пилот китаец (и как всякий китаец лудоман) несмотря на маргинальность олицетворяют нормальное человеческое поведение, пусть и деструктивное. Если мы спим с начальником, это, конечно, не этично и не рационально, но также не рационально и героически жертвовать собой.
С противоположной стороны сверхрациональный Создатель, практичный Чужой и услужливый Дэвид. Создатель рационально убивает пришельцев(ради сохранения тайны), Чужой инстинктивно убивает (ради пищи), Дэвид убивает консеквенционалистки (ради отца или чистоты эксперимента). Вообще, Создатель это гностический Демиург (ссылка на Писание заключена во флейте, как дизайне интерфейса космического корабля. Как и царь Давид, тезка-робот должен пасти овец при помощи флейты). При этом он действительно обладает атрибутом бессмертия акцендентированного криокамерой, но никто не избавлен от того, что всемогущий Бог окажется злым.
Просмотр «
Лоуренса Аравийского» 1962 года, насыщенного мужской чувственностью, ностратическая лингвистика Шлейхера XIXвека, традиционное для франшизы непорочное зачатие отсылают к Телемахиде, поиску отца в религиозном смысле. Робот упаковывающий крестик в колбу словно ставит крест на оптимистичных ожиданиях наладить отношения с отцом, ведь и он сам лишен статуса сына («Если бы у него была душа»), да и психоаналитический мотив никуда не делся («Все хотят , чтобы их родители умерли») . Поиск бессмертия выступает лишь в качестве рефрена мотива забыть Дарвина и избавиться от тисков естественного отбора, чтобы наладить отношения с самими собой.
Чтобы победить смерть, нужно понять жизнь.
Ссылки по теме:
Фильмы, претендующие на Оскар за "Лучшие визуальные эффекты".
Хроники Ридли: «Чужой».
Ридли и Тони Скотт.
«Прометей: Часть 2».
«Чужой» перевоплотился в «Прометея».
2 комментария
обсуждение >>