ММКФ: Послесловие

Когда погасли последние прожекторы, утихли последние страсти и разъехались последние гости, стоит подвести итоги прошедшего ММКФ. Главный вывод – Московский кинофестиваль действительно эволюционирует, его география расширяется, значение увеличивается.
Отборочная комиссия ММКФ во главе с Андреем Плаховым представила на суд зрителей и критиков несколько десятков картин со всего мира, но с неизменным национальным колоритом. Эта программа довольно полно отражает позиции мирового современного кинематографа: развивающиеся страны Европы обгоняют развитые («Дзифт» реж. Я.Гырдев), израильское кино возрождается («Лимонное дерево» реж. Э.Ликрис), иранское – на пике популярности и при этом медленно угасает («Проще простого» реж. М.Карими), латиноамериканское – перспективно («Кумбия нас связала» реж. Р.У. Виллареаль), но тяжело преодолевает национальные и психологические барьеры, японское – стабильно качественное («Что же с нами будет?» реж. Ё.Мацуи), русское – балансирует между откровенной чернухой («Однажды в провинции» реж. К.Шагалова) и повторением пройденного («Сад» реж. С.Овчаров), редко взрываясь актуальными маленькими шедеврами, созданными, правда, представителями старой гвардии («Райские птицы» реж. Р.Балаян).
Отдельное спасибо организаторам за бесспорно потрясающие ретроспективы. В этом году обошлось без набивших оскомину Феллини и Формана, и без того раз в неделю демонстрирующихся в «Иллюзионе». У российского зрителя появилась уникальная возможность увидеть на большом экране фильмы «скромных гениев» мирового кинематографа: от Джона Кассаветиса («Джон Кассаветис. Великий неизвестный») до Цай Мин-Ляня («Азиатский экстрим»).
Сильнейшей оказалась программа документального кино «Свободная мысль» - «Патти Смит: мечта о жизни», «Марцела», «Секс и революция», «Адвокат террора» уже вписаны золотыми буквами в историю документалистики. Также мы имели удовольствие лицезреть самого Питера Гринуэя, представившего в Gazgallery свой мультимедийный проект «Чемоданы Тульса Люпера». В программе «8 1/2 фильмов» блеснул байопик о Бобе Дилане «Меня здесь нет» Тодда Хейнса – тоже своего рода кинематографическое событие. Больше ничего особо интересного широкому зрителю в этой программе не было. «Счастливая дюжина ММКФ», явно призванная подчеркнуть значимость фестиваля, успешно справилась со своей задачей с помощью «Кинолюбителя» Кшиштофа Кесьлевского, «Отца» Иштвана Сабо и «Ариэля» непотопляемого Аки Каурисмяки, картин режиссеров, получивших свои первые призы именно в Москве.
Но все же… Но все же претензии Московского кинофестиваля встать в один ряд с Каннами и Берлинале выглядят иллюстрацией к басне Крылова про слона и Моську. Негативное влияние огромного советского периода истории фестиваля сказывается и по сей день. Когда жюри под председательством Григория Чухрая присудило главный приз шедевру Феллини «Восемь с половиной», Чухрая вызвали на «неприятный разговор» в Политбюро и чуть ли не исключили из партии, после чего (как, собственно, и до этого инцидента) гран-при получали только советские картины, причем далеко не всегда выдающиеся. Репутация ММКФ как «праздник своих» приводит к тому, что скромность фестиваля по сравнению с пресловутыми Каннами видна невооруженным глазом. Много вопросов вызывает выбор фильма открытия. Почему «Хэнкок»? Почему заурядный блокбастер с Уиллом Смитом? С тем же успехом можно было бы открыть фестиваль «Явлением» Шьямалана или, в конце концов, новой стрелялкой Бекмамбетова «Особо опасен». А почему большинство фильмов конкурсной программы рассказывает о неблагополучной жизни беднейших слоев населения? Неужели потому что понятие «фестивальный фильм» у нас до сих пор ограничивается только этим? В конце концов, Россия – великая держава с великим кинематографическим наследием или развивающаяся страна с извечным «пока что мы еще все-таки не…»?
Однако, несмотря на очевидную второстепенность, ММКФ прекратил выглядеть фестивальной белой вороной. Фестиваль приобрел какое-то своеобразное обаяние и даже уникальность. Проблемы с организацией стали менее ощутимы и не перерастали в скандал, как это было на прошлом фестивале. Жюри под председательством великой Лив Ульман присудило главную награду действительно достойной иранской картине «Проще простого» (слава Богу, не сомнительным экспериментам нашей Кати Шагаловой). В момент награждения Ульман сказала, на мой взгляд, сакраментальную фразу: "Когда две женщины из разных концов света, одна с покрытой головой, а другая - с непокрытой, стоят вместе и обнимают друг друга, это истинное счастье". Возможно, таким вот нестандартным способом связывать Восток и Запад и есть главное назначение ММКФ. Ясно, что не Венеция, не Канны, но зато практически ООН и ЮНЕСКО.