Владимир Лаптев: Мне нравится в современной молодежи то, что они свободны.

Мы живем в сумасшедшем ритме. Мы опаздываем, спешим, не успеваем…Но есть люди, которые настолько адаптировались к бешеному ритму жизни, что считают его нормальным. То ли научились замедлять время, то ли сутки растягивать, но какая-то непостижимая власть над временем у таких людей есть. И я окончательно поверила в это при общении с Владимиром Георгиевичем Лаптевым. Мы разговаривали в тихом кафе в центре Москвы, разговаривали так обстоятельно, как будто не было двухчасового лимита времени, и не было занятий со студентами перед интервью.

- Владимир Георгиевич, давайте, не мудрствуя лукаво, начнем традиционно: расскажите, пожалуйста, немного о себе.
- Закончил в 1969 году Восточно-Сибирскую Академию Искусств в городе Улан-Удэ, потом поступил в ГИТИС к Гончарову Андрею Александровичу. Это, конечно было страшное везение, я даже толком и не знал - кто такой Гончаров. Когда поступал в аспирантуру, мне сказали: "Выбирайте себе профессора, мастера". Я подумал: кто самый молодой? А самый молодой на кафедре в ГИТИСе был Гончаров. Вот и пошёл к нему.
Я учился в аспирантуре, у меня была защищена диссертация. Я писал и успевал не только бегать, но и записывать. Гончаров говорил: "Смешной аспирант, что-то он не сидит за спиной…"
- Как Вы считаете, Вы многому у него научились?
- Безусловно. У меня даже хранятся записи его комментариев на репетициях. Мы сейчас опубликовали книгу в издательстве ГИТИСа, она называется "Уроки мастера" - мои два года учёбы с ним. Книгу можно назвать учебником для режиссёров - очень хорошо видна методология. Я обязательно опубликую еще и последние два года, материалы собраны.
- Помните кого-нибудь их своих сокурсников?
- Я учился на курсе вместе с теперь уже известными артистами: Игорем Костолевским - кстати, я считаю, что его лучшая роль была в учебном спектакле "Характеры", - с Сергеем Яшиным, он сейчас главный режиссер театра Гоголя и впоследствии ушедшим Александром Фатюшиным. Нас осталось всего десять человек с курса.
- Помните как Вы поступали?
- Конечно! Когда я пришёл на вступительные экзамены, там была огромная толпа и все друг другу показывали какие-то этюды. Я подумал: "Куда я пришёл? Я же не поступлю никогда!" И не поступил. Меня затолкали в кабинет, где все хорошо пели. Оказалось, что это факультет музыкальной комедии - перепутали! Я перепугался, забрал документы, бежал из этого ГИТИСа. На следующий год я поступил, но уже не в ГИТИС, а на актерский во Владивостоке. Проучился там полтора месяца и меня отчислили, я был очень недисциплинированный. Думал уже, что попаду в армию, но случайно увидел объявление в "Комсомольской правде" о наборе на режиссёрское отделение института Искусств Улан-Удэ. И я поступил сразу же, и это меня спасло! Мало того, с этого момента началось везение! Я с такими людьми работал! После окончания института меня вызвали в военкомат, прихожу, а мне говорят: "Вас направляют в военный театр". А один из педагогов, учивших меня в Улан-Уде, был главным режиссёром Театра Краснознамённого Черноморского флота в Севастополе. И я туда поехал на службу, сыграл за год девять ролей.
- Какая атмосфера была в ГИТИСе, когда Вы учились?
- Сейчас, конечно, все немного не так, смешно… Раньше, помню, в вестибюле стоял огромный бюст Ленина, как его занесли туда - не знаю! Однажды кто-то около этого бюста разбил шикарную бутылку коньячка - бах! - и все разбежались! А запах чудесный! Атмосфера была замечательная, правда, нас бандитами звали (улыбается). Курс был такой - мы ходили в джинсах, чуть ли не в сапогах, все бородатые. Но работали много, в том числе и по ночам. Бывало, что и среди ночи пешком домой шли, в общежитие. Сейчас студенты, конечно, тоже работают, но меньше, ночью только единицы. С молодёжью надо дружить, внимательно прислушиваться, приглядываться, надо уметь уловить новое - они же несут своё время, свой способ существования и это надо учитывать.
- А после ГИТИСа ?
- Завертелось всё очень интересно у меня… Я был у Гончарова второй режиссёр и преподавал одновременно в ГИТИСе, наборы делал. Два набора мы сделали с ним вместе, потом прошло время какое-то. Тогда ведь было очень трудно с московской пропиской, да к тому же я не был членом партии. Андрей Александрович хотел сделать меня завтруппой, просил очень. Я-то согласился, но меня не утвердили.
- Это же 70-е годы…
- Да. И он ничего не мог сделать, потому что не был ещё в таком весе, чтобы выбить что-то такое, даже общежитие. Я подумал: на годик - полтора уеду в Таллин, там мне предложили сделать набор для русского театра в Таллиннской консерватории, на актерском факультете. Я поехал в Таллин на год-полтора и двадцать лет там отработал (улыбается). Четыре набора сделал. Ставил и играл, потому что у меня режиссёрское образование. Играл очень много и снимался много… Даже один фильм снял на Таллинфильме.
Ну а потом решил переехать во Владимир - мне там давали квартиру. Было это в 1993 году и проходило для меня очень тяжело. После моего приезда я в театре уже не играл, только ставил и снимался в кино по возможности. Вообще в кино я снимаюсь с 68-го года, очень давно. И еще в советские времена сумел поставить фильм "Маскарад" до Казакова. Он до сих пор г лежит где-то в архивах в Молдове.
- В Госфильмофонде, думаете, нет?
- Точно нет, я интересовался. Я его не успел даже смонтировать толком. И тогда же копии не делали… И вот поработал во Владимире. Со временем появилась возможность жить в Москве. Конечно, после переезда я пошёл в театр Маяковского к Арцыбашеву. Меня тут же взяли, но на второй день после приезда раздался звонок от Армена Борисовича Джигарханяна с просьбой помочь перенести спектакли с малой сцены - его театру дали новое помещение. У Джигарханяна я поработал полгода и случайно зашёл в театр Луны. Да так там и остался, уже пять лет. Но спектакли не ставлю принципиально: я ставлю только в Таллине, в Русском молодежном театре.
- Про сериал "Кадетство" расскажете?
- Самое главное - это добрый фильм, все его любят. Позвали меня на роль учителя русского языка и литературы по прозвищу Палочка - и всем нравится, и коммерчески хорошо. Признаться, я не видел ни одной серии, но сегодня заметил, уже на лотках продаётся, 1-20 серии. А что там будут дальше фантазировать, я не знаю (улыбается).
- Вы знаете, наш сайт просто переполнен письмами девушек! В любви признаются толпами.
- Если бы вы только видели, что творится около Суворовского училища в Твери! Ворота открыть не могут! Там по тысяче человек ночью дежурит - я такого и не видел никогда. По Мосфильму пройти невозможно! Бегут: "Палочка! Палочка!" Я уже прячусь даже: все автографы просят, листочки какие-то дают. Вроде как-то даже и стыдно… Иногда подходят в метро, в доме уже все знают, в лифте. Да что там, со всей страны знакомые звонят! Я же настолько за всю свою жизнь объездил Союз, что в каждом городе куча знакомых, учеников. И звонят постоянно: "Мы "Кадетство" смотрим!" Когда у них время есть?
- Как Вам работалось с молодыми актерами?
- Очень легко работалось. Дело в том, что для меня это знакомая среда, я всю жизнь рядом с молодежью, наблюдаю за ними. Хотя, конечно, у них не хватает профессиональных навыков по линии творческой дисциплины, всё-таки ребята весёлый народ. Могут во время съёмок наушники воткнуть, по телефону эсэмэски посылать… И снимали же в основном по ночам, очень тяжело для них: спят на партах, я их будил еще. Ведь 40 серий - это тяжелая нагрузка.
- А в целом атмосфера на съемках?
- Мне нравится - все очень профессионально работают. Хорошие операторы, режиссура всё-таки старается репетировать. За последние 5 лет я принимал участие в двадцати с лишним фильмах в разных качествах, и могу отметить, что почти не встречал режиссёров, которые репетируют в кино. Очень тщательно репетирует, например, Виталий Москаленко, он снимает сейчас фильм "Готическая коллекция". У меня там роль довольно интересная - такой персонаж типа Чикатило в комическом варианте, причём выясняется, что он вообще и не убийца, но всё время на всех стучит, пишет, следит, снимает на фотоаппарат. Вот так всё это лето провёл в переездах - это хорошо, потому что надо работать. Одно желание - выспаться, но пусть это будет самая большая моя мечта в этой жизни! Сегодня подписал договор на постановку исторической драмы, посвященной четырёхсотлетию дома Романовых (состоится в 2013 году). Это будет восьмисерийный телевизионный фильм, будем снимать в Суздале, Минске, Москве, в середине декабря, наверное, начнем подготовительный период.
- Владимир Георгиевич, Вы сказали, что объездили весь Советский Союз. Какой из периодов творческой деятельности запомнился больше всего?
- Конечно, я осознаю, что я уже свой пик прошёл, хотя в последние годы мне очень везёт. Мне больше всего запомнились пять лет в театре Маяковского. Если я бы не растерялся тогда, я бы, может быть, сейчас в "Маяковке" и продолжал работать. Но вот эти пять лет с Андреем Александровичем Гончаровым, со моим профессором, с человеком, с которым я был близко знаком, домами… Вот этот период был для меня, конечно, золотыми годами. Даже несмотря на то, что я пришёл к нему уже после ВУЗа, и до этого ставил, играл. Но с ним для меня все было как будто заново, я очень много усвоил и многому научился.
- Какие это были годы?
- Это 1970-1975 гг. Как давно это было уже... Помню, я всегда старался всё у него взять, перенять. Гончаров говорил студентам:"Вы будете всю жизнь питаться крошками с папиного стола". И вот этими крошками мы питаемся до сих пор, потому что такого театрального гиганта, человека и как режиссёра, и как педагога, я в жизни и не встречал! И, боюсь, что уже и не встречу. Потому что театральная школа, конечно, обновляется, но, к сожалению, не учитывает того, что было раньше. А надо учитывать! Психологический театр - он особый, как ни странно, он предполагает большую профессиональную точность, чем все новшества, которые мы сегодня видим.
- Вы следите за этими новшествами?
- Я периодически смотрю фестивальные спектакли, спектакли молодых режиссёров, и у меня стойкое ощущение, что они не знают истории театра и кино. А надо бы знать! Они пытаются якобы делать открытия, но, на самом деле, они эту тему уже закрывают! Актёрское искусство - это, в первую очередь, исполнительское искусство, а режиссёрское - это искусство композиционное, умение видеть и опрокинуть любую пьесу в сегодняшний день. Спектакль может быть актуальным, их много сегодня, но в художественном плане они слабые. Можно ведь получить "Золотую маску", но это ничего не значит.
- Какие, на Ваш взгляд, современные спектакли заслуживают внимания?
- Есть один режиссёр в Петербурге, его фамилия Могучий. Мне кажется, всем тем, кто описывает театральный процесс, надо повнимательнее приглядеться к тому, что он делает в смысле традиций. Но традиций не в плане формы, а в плане драматургической, актерской и режиссерской сути. Хочу отметить Кирилла Серебренникова, у которого нет режиссёрского образования, но есть интересное видение сегодняшней жизни через пьесы. Что касается "стариков" - это, несомненно, Фокин, Захаров. И, конечно же, на первое место я ставлю Петра Наумовича Фоменко, который тоже, кстати, закончил курс Гончарова. Посмотрите у него "Три сестры": настолько интересно, такая нюансировка, такая подробность существования, настолько адекватны артисты! Сегодня молодые актеры, к сожалению, часто играют самих себя, а не образ. А у Фоменко, при всей молодости его труппы, актеры умеют штрихами, деталями создавать и ситуацию, которая описана, и образы, характеры. Вот это интересно всегда.
- Владимир Георгиевич, расскажите, пожалуйста, о спектаклях, которые Вы ставили с Гончаровым.
- Я был у него вторым режиссёром вот эти пять лет, про которые мы с вами только что говорили. Одним из наших спектаклей был "Человек из Ламанчи", его версия до сих пор идёт в Центральном Академическом Театре Российской Армии с Зельдиным. Но, как вы понимаете, у нас это был совершенно другой спектакль! Там это был фейерверк: Дон Кихота играл молодой Александр Лазарев, Санчо Пансу Евгений Леонов. Представляете? Потом мы ставили "Беседы с Сократом" по пьесе Салынского "Долгожданный", был спектакль по пьесе Ибрагимбекова "Неопубликованный репортаж". Я следил за спектаклями "Три минуты Мартина Гроу", "Дети Ванюшина". Андрей Александрович не много ставил - один спектакль в полтора года. Но для меня решающим спектаклем в актёрском понимании профессии стал спектакль "Характеры" - инсценировка рассказов Василия Макаровича Шукшина, которого я близко знал и снимался в его фильме "Калина красная". Изначально это был студенческий спектакль, но премьера состоялась на малой сцене в театре Маяковского. Мало того, это оказался первый спектакль на малой сцене вообще в Москве, это было открытие, новшество! Всего мы подготовили тридцать один рассказ, из них только девять разрешили по идеологическим соображениям. Тогда же управление культуры жестокое было, по двенадцать раз спектакли сдавали. И "Характеры", студенческий спектакль, был выдвинут на Государственную премию в области театра - это уникальный случай. Но премию не дали, потому что Шукшин тогда числился как идеологически невыдержанный человек
- Что касается современного учебного процесса: насколько отличаются студенты-актёры сейчас и в 70-80-е годы?
- Это небо и земля! Мне нравится в современной молодежи то, что они свободны. Но и могли бы больше знать, если бы хотели! К сожалению, сейчас всё происходит с помощью Интернета: приносят отрывки произведений и даже автора не знают... Я, конечно, пытаюсь в процессе обучения придерживаться методологических традиций, но не могу сказать, что я очень традиционно с ними занимаюсь. Наоборот, стараюсь, чтобы было современно, забавно, ярко. Мое поколение работало более углублённо, более азартно. ГИТИС и театр Маяковского на одной улице, и мы не вылезали из театра Маяковского. На четвёртом этаже в большом репетиционном зале готовились. Когда надо было играть в учебном театре - играли. Студенты нынче хорошие ребята, но надо их гонять, надо!
- Расскажите о Ваших принципах в выборе литературной основы в работе со студентами.
- Принципы сформированы очень давно. Первое: должна быть интересная тема. Я ставлю в Русском молодёжном театре в Таллине современные пьесы и, например, поставил пьесу Слаповского под названием "Блин-2", там очень интересный сюжет. Второе: развитие темы должно быть выписано драматургически, чтобы основной конфликт был крепко замешан. Самое слабое, что существует в сегодняшней драматургии, это то, что не очень ярко выписаны характеры, персонажи. И, конечно же, пытаюсь избегать драматургии слишком "чернушной" и слишком "порнушной", грубо говоря. Кто-то любит - пожалуйста, пусть ставят. Я видел такие спектакли, мне они неинтересны. Я трагически засыпаю через двадцать минут, мне хорошо, тепло в зале.
- Отсюда ещё вопрос: как Вы относитесь к новой драме?
- Я читаю пьесы, смотрю достаточно много, бываю в театре "Практика" у Боякова. В целом хорошо отношусь. Если в новой драме есть те принципы, о которых я только что говорил, то, значит, это хорошая драматургия. Если нет - пусть пишут, пусть ищут себя. Ведь всё равно эти пьесы отражают сегодняшний день и, может быть, даже в истории задержатся! Дай бог лет через тридцать будут читать и по этим пьесам понимать, как мы жили - хорошо или плохо.
- А что Вы любите из классических произведений?
- Очень люблю Лермонтова, считаю, что он провидец. Например, "Два брата" или "Маскарад"… Конечно, совсем другое дело, насколько сегодня возможно поставить этот материал, чтобы было интересно не только тем, кто ставит, но и тем, кто смотрит. Еще я очень полюбил Островского - это меня Гончаров научил. Люблю зарубежную драматургию, но всегда надо учитывать, что это переводы. Особенно классические переводы - они очень тяжеловесные и их надо бы лексически переводить на более современный язык, чтобы не только произносилось, но и воспринималось.
- Вы не могли бы рассказать о Владимирском театре?
- Владимирский театр - это интересный театр. В нём когда-то работали такие режиссёры как Погребничко и Пази, который недавно ушёл из жизни. Я, кстати говоря, был с ним хорошо знаком, более того, играл у него как артист в Русском театре в Таллине. Сейчас, со сменой руководства, владимирский академический театр превратился в некий театральный центр, пытаются ставить сегодняшнюю драматургию - я смотрю спектакли. Буквально год назад был выпуск при МХАТе, и в театр пришла очень мощная молодая группа, поставили замечательный спектакль "Власть тьмы". Еще очень хороши спектакли "Ромео и Джульетта" и "Мужчина и женщина", в нем актеры только танцуют. Я считаю правильным, что провинциальный театр должен набирать артистов на базе МХАТа, Щукинского или Щепкинского училища. Вот во Владимире пошли по этому пути, но, как всегда, "старики" всё в штыки принимают. Эта вечная история была, есть и будет. Во Владимире есть даже альтернативный театр под названием "Вечерний театр". Часть актёров "откололась" и создала свой театр, типа коммерческого. Я во Владимире поставил четырнадцать спектаклей - и классику, и современные. Бывало у меня до четырёх премьер в сезон. Я работал и работаю много. Ставлю, играю, снимаюсь.
- Какая деятельность Вам ближе: актёрская, режиссёрская, педагогическая?
- Знаете, парадокс заключается в том, что в юности, когда я сам очень хотел быть артистом, я не знал, что на них учат. Сначала я поступил в педагогическое училище и на втором курсе этого самого училища узнал, что, оказывается, на артистов учат! Вообще я с пяти лет был в самодеятельности: плясал, пел, читал, играл отрывки, скетчи. После окончания училища решил пойти в артисты, раз учат. Меня не приняли на актёрский факультет и, для того, чтобы играть, я поступил на режиссёрский. Честно говоря, я не горел особым желанием ставить, но пришлось… И очень много пришлось, около сотни спектаклей, даже оперы. Но и сыграл я очень много, например, Арбенина в "Маскараде", Гаева в "Вишнёвом саде", и Бабу Ягу, и Ленина, и сейчас даже в мюзикле "Губы" по Набокову играю у Проханова! Но всегда безумно любил кино. В моем детстве, в конце 40-х - начале 50-х годов, фильмов было очень мало: оперы "Иван Сусанин", "Князь Игорь", балет "Красные маки". Я начал смотреть кино именно с этих картин и, может быть, это и привило какой-то вкус? А первый фильм, который я увидел, был "Каменный цветок". Помню, лежал на траве в степи и думал, что я, наверное, тоже артистом буду, будут меня снимать. Но никогда не думал, что буду по "Мосфильму" запросто ходить, это мне повезло. Поэтому всё, что связано с кино, для меня как было мечтой, так и осталось. Рад, что работаю: и снимаю кино, и играю как артист. Довольно много зовут, я отказываюсь даже, потому что и время надо, и меру знать надо. Это лето у меня просто богатое: "Братья Карамазовы", "Готическая коллекция" и то же "Кадетство". Я считаю, что это неплохая для меня работа, весёлая, я в своей стихии, играю педагога. Всё равно кино люблю больше, хотя театр - это школа, это основа. Актёры, которые много работают в театре и снимаются в кино - хорошие артисты. У студентов ВГИКа, например, актёрская школа слабее, но ребята хорошие.
- Чем отличается работа в музыкальных и в драматических спектаклях?
- Вы знаете, я три года работал руководителем музыкального театра, более того, театр был специфический, больше фольклорный. Я высчитывал мизансцены по тактам, придумывал развитие характеров - это полновесная актёрская и режиссёрская работы. Как правило, музыкальная структура диктует драматургию, но хорошо бы, чтобы она совпадала с текстом, потому что часто бывает текст неинтересный.
- А какие, на ваш взгляд, сейчас интересные спектакли в театре Луны?
- Сейчас, на мой взгляд, идет два интересных спектакля. Один называется "Лиромания" - это не по пьесе "Король Лир" Шекспира, а по более древним сагам о короле Лире. Я плакал на спектакле, он очень трогательный. Там много персонажей, которых нет в пьесе: жена короля Лира, дочери в детстве, вообще, масса ретроспекций в детство, в юность Лира. Проханов очень долго репетировал этот спектакль, там играют наши с ним студенты. И очень интересный спектакль поставил Николаев, он называется "Ноты Нино Роты" на основе музыки Нино Роты, в нем блестяще работает молодое и среднее поколение. Меня этот спектакль тронул эмоционально. Вообще про театр Луны немножко осторожно говорят - напрасно. Это в хорошем смысле бульварный, аншлаговый театр. У нас много интересный спектаклей, но критики их как-то обходят… Сергей Борисович Проханов непростой человек, умеет организовать - начинал с кооперативного театра в подвальчике на Маяковке и закончил своим мощным театром. У Проханова всегда красивые спектакли, и специалисты говорят, что светотехника и звукотехника в театре Луны на уровне Большого театра.
- А как Вы начали работать с Прохановым?
- Дело случая! Я зашёл туда на один разговор, в тот момент в кабинет зашёл очередной режиссёр и сообщил, что у него ушёл артист из спектакля, который выпускался. А Проханов говорит: "Вот возьмите Владимира Георгиевича". Я быстро согласился (улыбается). Проханов тут же предложил курс набрать. У меня с ним очень хорошие творческие отношения.
- Какой вы зритель?
- Я хороший зритель. Я помню многие спектакли, на которых я плакал. Так что зритель я благодарный!
Я сделал всё, что хотел в этой жизни, но кое-что осталось. Пару фильмов хороших я сниму. В частности то, о чём я говорил, - историческую драму, на которую договор заключил. Открытием он не станет, но это будет хороший народный фильм. Я верю в это.
- Успехов Вам, Владимир Георгиевич!

БеседовалаЕкатерина Афанасьева
ФотографииВалерий Лукьянов
Октябрь 2006 года

Благодарим "Беж-кафе" за содействие в проведении интервью и радушный прием.