Стиль «ретро», любимый Хамдамовым, здесь взят ради привязки к 20-м годам — времени бессмертных шедевров немого кино и расцвета джаза. Фильм почти бессловесен, голос за кадром лишь однажды озвучит литературную параллель: россыпь бриллиантов — россыпь балетных фуэте. Но скрипичные импровизации Давида Голощекина на темы джазовых композиций 20-х, как авторский голос, сопровождают перемещения героини в пространстве фильма. Это непредсказуемый путь: с улицы в шикарный ювелирный магазин, из дворцовых покоев на невскую набережную и, наконец, изящная путница растворяется в не персонифицированной группе кордебалетных танцовщиц, которых в конце концов скрывает театральный занавес. Звучит музыка Минкуса к хореографическому номеру «Тени» из «Баядерки» — классике романтического «белого балета».{}
Оператор Сергей Мокрицкий тонко передает изысканную светорисующую графику черно-белого кино, двухслойные планы: витрина ювелирной лавки здесь благодатный изобразительный мотив. Это даже не стилизация, а разрабатываемый опыт поколений, выпавший из сегодняшней торопливо-приблизительной технологии съемки. Весь фильм — дань этому опыту младенчества и юности кинематографа. Театральный эпизод фильма только сюжет для «персонального театра», который смотрит Рената Литвинова посредством кинетоскопа Эдисона и длинной конусообразной трубки, похожей на клоун-ский нос. При этом здесь же, у противоположного конца обеденного стола, она кормит с ложечки капризничающего ребенка, разрываясь между любопытством и материнским долгом. Потом из той же посуды кормит собаку, пока раздраженный пес не стянет хозяйку со стола вместе со скатертью. Пародийно-апокрифическая интерпретация одного из первых сюжетов киносъемки братьев Люмьер, вошедшего в анналы истории: «Кормление ребенка».
Александра Тучинская
«Искусство кино» №9, Сентябрь 2011
1 комментарий
обсуждение >>